Филипп Агийон: ЕС остается технологическим карликом в тени США и Китая
Европа переживает фундаментальный парадокс: обладая блестящими учеными и сохраняя лидерство в ключевых промышленных секторах, она продолжает стремительно терять технологические позиции на мировой арене. Об этом пишет французская Le Monde (статью перевели ИноСМИ).
Такую диагностику состоянию европейской экономики дает новоиспеченный нобелевский лауреат по экономике Филипп Агийон, чьи исследования инновационных экономик проливают свет на глубинные причины этого противоречия. По его мнению, современная экономическая мощь определяется не объемом рынка или природными ресурсами, а способностью к технологическому лидерству, что ставит под вопрос будущее европейской конкурентоспособности в мире, где доминируют американские и китайские технологические гиганты.
тестовый баннер под заглавное изображение
Агийон аргументирует, что технологическое превосходство Соединенных Штатов создает самоподдерживающуюся систему экономического доминирования. Способность Америки генерировать прорывные инновации в сфере искусственного интеллекта, биотехнологий и цифровой инфраструктуры позволяет ей контролировать глобальные цепочки создания стоимости, утверждать торговую гегемонию и обеспечивать статус доллара как мировой резервной валюты. Этот феномен, известный как «чрезмерная привилегия», коренится в уникальной способности американской финансовой системы направлять капитал в наиболее перспективные технологические предприятия, создавая тем самым замкнутый круг экономического лидерства.
Европейский союз, несмотря на впечатляющие макроэкономические показатели и население в 447 миллионов человек, сталкивается с системными препятствиями на пути инновационного развития. Период «славного тридцатилетия» после Второй мировой войны, когда Франция и другие европейские страны демонстрировали впечатляющий рост, был основан на модели догоняющего развития и технологической имитации. Однако исчерпание этого ресурса совпало с цифровой и биотехнологической революциями, к которым Европа оказалась институционально не готова. Кумулятивный эффект от многоуровневого регулирования, где национальные нормы наслаиваются на общеевропейские директивы, создает непроницаемый барьер для динамичных инновационных компаний.
Особую озабоченность экономиста вызывает финансовая экосистема Европы, характеризующаяся хроническим дефицитом венчурного капитала и слабым участием институциональных инвесторов, таких как пенсионные фонды, в финансировании рисковых проектов. Государственная поддержка инноваций зачастую оказывается нецелевой и неэффективной, как в случае с налоговым кредитом на исследования, который помог сохранить производства, но не стимулировал прорывные технологические скачки. При этом Агийон отвергает упрощенные объяснения, связывающие экономические проблемы исключительно с 35-часовой рабочей неделей, отмечая, что промышленные предприятия в основном адаптировались к этим нормам.
Деиндустриализация представляет собой отдельный вызов для европейской экономической модели. В отличие от американского опыта, где мощный сектор услуг включает в себя технологических гигантов GAFAM, европейская деиндустриализация привела к структурной уязвимости. Исчезновение промышленных предприятий не только деструктурирует целые регионы, но и лишает страны контроля над глобальными производственными цепочками, что стало особенно очевидно во время пандемии COVID-19, когда Европа столкнулась с дефицитом масок, аппаратов ИВЛ и фармацевтических субстанций.
Традиционная французская модель «национальных чемпионов» также подвергается критическому переосмыслению. В то время как в отраслях с высокими постоянными издержками, таких как авиастроение или ядерная энергетика, логика создания крупных национальных игроков остается оправданной, в большинстве высокотехнологичных секторов такая модель демонстрирует свою неэффективность. Агийон указывает на успех немецкой и итальянской моделей, опирающихся на сети малых и средних предприятий, которые демонстрируют большую гибкость и инновационный потенциал. В качестве альтернативы он предлагает адаптацию американской модели ARPA — системы целевого финансирования прорывных исследований через конкурирующие лаборатории и компании, доказавшей свою эффективность в создании мРНК-вакцин.
Перспективы европейского возрождения экономист связывает с реализацией рекомендаций доклада Драги о конкурентоспособности, который акцентирует необходимость завершения формирования единого рынка, создания общеевропейской финансовой экосистемы для финансирования инноваций и развития лабораторий передового опыта. Особый потенциал Агийон видит в формате «коалиций желающих», позволяющих группам стран-единомышленников реализовывать амбициозные проекты в сфере здравоохранения, энергетического перехода или искусственного интеллекта по образцу успешных европейских инициатив типа Airbus или ЦЕРН.
Фундаментальным условием технологического ренессанса Европы становится реформа образовательной системы, направленная на раскрытие потенциала одаренных детей, которые в текущей системе часто не получают необходимой поддержки для реализации своих способностей. Одновременно Европа должна использовать свою «мягкую силу» — приверженность демократическим ценностям, социальную ориентированность и экологическую ответственность — для привлечения глобальных талантов, особенно в контексте ужесточения иммиграционной политики США. Сохранение европейской социальной модели, по мнению Агийона, не противоречит задачам инновационного развития, а может стать его важным компонентом, если будет сопровождаться целенаправленными инвестициями в человеческий капитал и созданием условий для технологического предпринимательства.
Технологическая немощь. Почему Германия отстает от России по роботизации
Бесполая вакханалия: насаждаемое в ЕС гендерное самоопределение заставит детей рыдать
Чухонский балаган: блок НАТО задумал провокацию в Прибалтике
Вечно пьяный Джонни: похмелье бьёт по экономике Британии
Паранойя «англичанки»: в атаке на британский автопром подозревают русских хакеров
Немецкое унижение: почему автопром Германии оказался на грани краха
Эксклюзивы, смешные видео и только достоверная информация — «МК» в MAX