Глава Центробанка рассказала об инфляции в стране, развитии экономики и валютном курсе
Тот факт, что Совет директоров Банка России понизил ключевую ставку впервые за почти три года, сам по себе символичен. Однако не стоит рассматривать его как начало цикла смягчения, как перелом в жесткой денежно-кредитной политике. Скорее речь идет о разовом шаге, которого все очень давно ждали и который мало что изменит в текущей экономической ситуации в стране. Ставка в 20% вместо прежних 21% — это, по сути, ни о чем. Регулятор сделал абсолютно ожидаемый тактический ход.
тестовый баннер под заглавное изображение
Последний раз решение о смягчении ДКП принималось в сентябре 2022 года – тогда ЦБ снизил «ключ» с 8% до 7,5%. Ставка в 21% была установлена им на заседании 25 октября 2024 года, тогда регулятор повысил ее с 19%. И не будет натяжкой сказать, что на протяжении многих месяцев Банк России находился в этой связи под давлением — причем постоянно нарастающим — со стороны самых разных политических, экономических, лоббистских сил. По понятным причинам не всё выходило в публичную сферу. Но то, что произошло 6 июня, очень похоже на итоговую материализацию всевозможных пожеланий, адресованных — если не напрямую, то косвенно — Центробанку в мае.
Например, неделю назад министр финансов Антон Силуанов заметил, что «замедление инфляции в России в последние месяцы расширяет для Центробанка пространство принятия решений по денежно-кредитной политике. В том числе, речь идет о снижении ключевой ставки».
Чуть ранее Андрей Костин, глава одного из крупнейших госбанков, заявил, что «готов поспорить, что ставка ЦБ будет снижена», после чего предложил заключить «пари на 10 щелчков». А в середине мая президент Владимир Путин высказался на тему мягкой посадки российской экономики, добавив, что необходимо «придавить инфляцию так, чтобы не заморозить саму экономику».
Неслучайно на пятничной пресс-конференции по ставке Эльвиру Набиуллину спросили: «сколько политики и сколько экономики» в решении ЦБ от 6 июня? Ответ был предсказуем, иного и быть не могло: «мы исходим из собственного анализа и собственной оценки рисков… Если бы Банк России поддавался на так называемое давление, то ставка, наверное, была бы гораздо ниже».
Тем не менее трудно сбросить со счетов некий политико-конъюнктурный контекст, отразившийся, в частности, в вопросе о том, какая их двух целей является для Центробанка первоочередной – затормозить инфляцию или дать развиваться реальному сектору? Задавший его журналист сослался на позицию «левого крыла Госдумы», согласно которой у регулятора не получается ни инфляцию тормозить, ни деньги сделать доступными для экономики».
«То, что действительно препятствует развитию реального сектора, я в этом убеждена, — это высокая инфляция, — парировала этот тезис Набиуллина. — Рост общего уровня цен в экономике неизбежно ведёт к тому, что у компаний растут издержки на материалы, оборудование, расходы на оплату труда. При высокой инфляции не бывает доступных ставок. Даже если вы уменьшите ключевую ставку, реальные рыночные ставки будут высокими, не бывает стабильного курса национальной валюты. Компаниям сложно что-то планировать вперёд, а для бизнеса это очень важно. В конечном итоге инфляция съедает потенциал экономики, поэтому наша цель — затормозить инфляцию и дать развиваться реальному сектору экономики. Эти задачи не противоречат, более того, они соответствуют друг другу».
Решение Банка России о снижении ставки на 100 базисных пунктов Эльвира Набиуллина объяснила тем, что инфляционное давление, в том числе устойчивое, продолжает идти на спад (годовая инфляция, по оценке на 2 июня, замедлилась до 9,8%). Кроме того, экономика постепенно возвращается к траектории сбалансированного роста, хотя внутренний спрос по-прежнему опережает возможности расширения предложения товаров и услуг. По словам главы ЦБ, высокие ставки стали одним из главных факторов укрепления рубля, и вместе с охлаждением спроса это дополнительно повлияло на динамику цен в непродовольственном сегменте. «В результате многие предметы бытовой техники, электроники, например, смартфоны, телевизоры, пылесосы, почти не изменились в цене либо даже подешевели».
Неоднородной выглядит ценовая динамика внутри группы продовольственных товаров: скажем, «молоко и яйца перестали дорожать после скачков в прошлые месяцы, цены на тепличные овощи снижаются нетипично быстро для этого сезона, а, напротив, в мясной группе ценовое давление растёт». Что касается инфляционных ожиданий населения, они колеблются в диапазоне 13-14% для базовых продуктов питания, транспортных, бытовых услуг. И это — один из ключевых факторов, который требует от ЦБ осторожности при принятии решений.
По оценке регулятора, на рынке труда появилось больше признаков уменьшения напряжённости: в частности, снижается доля компаний, которые испытывают дефицит кадров. Есть тенденция к сокращению числа вакансий и уменьшению зарплатных предложений в наиболее перегретых сегментах, например в сфере IT. Коснувшись внешних условий, Набиуллина сообщила, что профицит внешней торговли в марте и апреле немного уменьшился из-за снижения цен на основные товары российского экспорта, такие как металлы и уголь.
На нынешней пресс-конференции по ставке, в отличие от двух предыдущих, полностью отсутствовала тема геополитики, возможной отмены (ослабления) антироссийских санкций и влияния «фактора Трампа» на экономику РФ. Причина лежит на поверхности: судя по последним новостям, вооруженный конфликт перешел в стадию эскалации, а сам президент США резко сбавил свои миротворческие усилия.
Зато не раз звучал вопрос, связанный с текущим валютным курсом. Корреспондент «МК» сослался на экспертов, которые считают, что рубль переукреплен, указывают на растущий дефицит бюджета и утверждают, что для его сокращения финансовые ведомства могут начать снижать курс нацвалюты: «Согласен ли с этим Центробанк, и обсуждает ли он такой сценарий с Минфином?»
«Банк России с Минфином не обсуждает никаких целевых уровней курса, поскольку курс в России плавающий, — категорично заявила в ответ Набиуллина. — Только плавающий курс позволяет нам проводить независимую денежно-кредитную политику. Он работает как встроенный стабилизатор для экономики. Поэтому курс рубля может рассматриваться только как один из показателей в макроэкономическом прогнозе, но не как целевая переменная. Формирование курса не диктуется потребностями бюджета, определяется балансом спроса и предложения валюты на внутреннем рынке — в этом суть плавающего валютного курса. На этот курс могут влиять внешние условия: цены, объёмы спроса на основные наши экспортные товары, геополитическая ситуация».
Резюме всего сказанного: ЦБ будет поддерживать такую жесткость ДКП, которая необходима для возвращения инфляции к цели в 4% в 2026 году. То есть, если верить Эльвире Набиуллиной (и отбросить политический контекст), регулятор вполне может и повысить ставку на одном из ближайших заседаний.